Вы призвали не того... Книга 1 - Страница 63

Разбудить целительницу удалось только через полчаса.

После этого я с сожалением обнаружил, что все остальные уже давно проснулись, хотя Антуанетта активно пыталась убедить меня в обратном. Самое странное, у нее это получилось. Попутно, так сказать в процессе, красавица выжала из меня не только все «соки», но и информацию о том, что точно произошло той ночью и только что. Сопротивляться я ей не мог, так как «доводы» были весьма убедительны, так что пришлось негромко выложить ей все, включая описание доступного мне класса Рыцаря Бездны. Она ничего не сказала по этому поводу, но вот задумалась серьезно.

Ближе к ночи, когда встали лагерем, Жанна еще раз наложила на меня чары и наконец-то позволила снять повязки.

Были уже сумерки, так что яркий свет не резал глаза, но даже в таких условиях мне понадобилось около часа, чтобы полностью восстановить восприятие. После чего я провел короткую ревизию своего имущества, потому как в прошедшем бою с Ужасом Ночи пострадал не только я.

Мой костюм к этому моменту уже практически восстановился — виднелось только несколько дырок. Перчатки бойца, перевязь для гладиусов и ремень с сюриками пришли в полную негодность — когти монстра располосовали их на тонкие ленточки, так что пришлось опять запрягать Жанну — она быстро сшила мне из нескольких кожаных ремней, нашедшихся среди запасов работорговцев, новую перевязь и ремень, а вот перчатки восстановлению уж не подлежали.

Регенерация, кстати, убрала с тела и все шрамы, которых у меня, стараниями Создателя, подкопилось уже порядочно.

Но это все ладно, фигня. Самая большая трагедия обнаружилась на левой руке. Нет, пальцы стараниями Жанны и регенерации уже восстановились, а вот мой верный щит-наруч пришел в полную негодность.

Я его похоронил под елочкой.

Долго плакал.

Покойся с миром, верный друг. Ты не раз спасал мою шкуру от лишних дыр.

Ночью опять встали на дежурство только я и Антуанетта. И первую очередь я снова поставил себя — в отличие от «стальной героини», я за время лечения отоспался на сутки вперед.

Вновь тишина спящего лагеря, тихий треск костра и шум ночного леса… А я нервно вздрагивал и откладывал кирпичи от хлопанья крыльев каждой проносящейся над лагерем ночной птицы.

Блядь, дайте мне арбалет или, лучше, Арбалест, я этих «ночных пташек» перестрелять готов! Все нервы мне выебали, твари пернатые.

Если бы не подобное нервозное, на грани паранойи, состояние, я бы, возможно, даже пропустил тихий шорох шагов за спиной. А так я почти сразу засек чужака, который крадучись заходил мне за спину сначала через кусты на краю очередной небольшой полянки, на которой мы встали лагерем, а потом и по самому лагерю. Он старался двигаться как можно тише, но вот шорох травы, едва слышный шум нервного дыхания и, главное, запах выдавали его с головой. Последний, к слову, был не то, чтобы неприятным — просто легкий запах пота, смешанный с естественным запахом тела и какой-то лесной травой, которой чужак, видимо, свой запах постарался скрыть.

Спасибо улучшенному обонянию. Надо будет его потом еще прокачать.

Противник был все ближе, а я смотрел на костер полуприкрытыми глазами, изображая полную беспечность, и готовился к рывку.

Вот чужак замер метрах в трех позади меня. Послышался тихий шелест рассекаемого воздуха и я тут же ушел перекатом, вскакивая на ноги уже с обнаженными гладиусами…

Глава 30. Охотник

Вот чужак замер метрах в трех позади меня. Послышался тихий шелест рассекаемого воздуха и я тут же ушел перекатом, вскакивая на ноги уже с обнаженными гладиусами, а на то место, где я только что находился, обрушился небольшой замотанный в ткань грузик на длинной цепи.

Напротив меня стоял одетый в черный костюм невысокий тощеватый мужчина с классической кусаригамой в руках. Серп он держал в левой руке, а правой уже снова раскручивал грузик на цепи, явно примериваясь опять им в меня запустить. Я же усиленно решал, уклоняться мне или попробовать поймать снаряд за цепь…

Ничего сделать не успели ни он, ни я. Сосредоточив внимание друг на друге, мы оба пропустили момент, когда за его щуплой спиной появился третий участник и легким ударов по макушке отправил того в глубокий нокаут.

— Ты ж его не прибила, Годзилла в юбке? — уточнил я, подходя к лежащему без движения ночному гостю.

Антуанетта только фыркнула и пожала плечами.

— Ладно, буди Жанну, будем допрашивать этого «мимо крокодила», — я перевернул тушку противника лицом вверх и снял черную полумаску, прятавшую нижнюю часть лица. — Твою мать…

Внешность у ночного гостя была приметная до абсурда — один раз увидишь, так потом хрен забудешь. Будет тебе в ночных кошмарах являться и пугать до коричневых простыней.

Несимметрично расположенные глаза разного размера, выгнутые вперед уродливыми шишками надбровные дуги, плоский маленький лоб, лысая башка из которой местами торчали белые костяные наросты, оборванные уши формой и размером сразу намекавшие на интимную связь его мамаши с Чебурашкой, впалый сифилисный нос, выступающие чуть вперед челюсти и… губы.

Ебать тя в жопу раком через гланды толпою диких папуасов!

Бог наш Император, подобные губы нужно выжигать твоим святым огнем, ибо это явное порождение отвратительного Варпа!

Такое ощущение, что губки этого типа сначала накачали силиконом до предела, а потом весь наполнитель спустили и насовали в получившиеся мешки белых личинок трупных мух. Вот только несчастные насекомые, не выдержав подобного издевательства, постарались прогрызть себе дорогу на волю, но смогли выбраться только на половину и сдохли, увидав мерзкую рожу своего носителя, после чего так и оставшись болтаться уродливыми подгнивающими белесыми отростками на сине-черных губах.